Наиболее эффективные современные психологические течения базируются на принципах позитивного экзистенциализма, что предполагает свободу выбора как способ существования в целях постоянной эволюции личности. Здоровье, психологическое и физическое, творческий рост, успех становятся возможными только в том случае, если человек находит в себе смелость стать аутентичным с помощью осознания корней своего Я и достижения собственной цельности. При отсутствии интеграции, слияния с собственным природным проектом человек оказывается в состоянии постоянного поиска любой и при этом нередко чуждой для себя опоры, «любого гвоздя», на который можно повесить остатки предательски неиспользованного собственного творческого потенциала.

Каждый индивид появляется на свет со своим природным проектом, открывающим большие возможности для креативного развития. Но в то же время среда, в которой он растет и воспитывается, наделяет его социально-психологической направленностью, которая нередко не соответствует его природному, аутентичному Я. Таким образом формируется сознательное Я, способное предать подлинное природное начало и воспользоваться чуждыми искусственными масками.

Большинство людей, к сожалению, не понимает и часто не желает понять, что сознательное Я, которое всегда опережается механизмами бессознательного, способно сделать выбор в пользу «реализации» в сфере эмоциональной, социальной фрустрации и соматических отклонений, результатом чего являются неудачи, болезни и даже гибель. Это происходит, когда индивид подчиняет свою волю стереотипам, механизмам и принимает их за собственный проект существования, совершая, таким образом, коренную ошибку в процессе построения своего жизненного пути. На это обращали пристальное внимание такие известные психологи, как Абрахамс Маслоу, Эрих Фромм, Пауль Тиллих, Ролло Мэй, Виктор Франкл, Антонио Менегетти, Лев Выгодский, Александр Асмолов и т.д.

Отказ и/или отклонение от природного Я, от подлинной реализации собственного бытийного проекта непременно приводит к фрустрации. Практика показывает, что фрустрированный человек выбирает наиболее простой путь облегчения своих страданий, защищаясь посредством вторичного вытеснения, которое по сути дела является бегством от всего, что индивид воспринимает как угрозу своему сознательному Я, боясь потерять уважение со стороны окружения и социума. Вместо того, чтобы обратиться к трудному и честному, требующему подлинно критического взгляда на себя и свою реальность, процессу аутентификации, индивид уходит от решения внутренних проблем и прибегает к помощи защитных механизмов негативного свойства, играя чуждые ему роли с целью ложного самоутверждения и отдавая себя во власть всепоглощающего и разрушающего Молоха. Экзистенциальная психология исходит из того, что человек способен преодолеть состояние фрустрации посредством осознания своей реальности, собственной позитивной направленности, личностной эволюции при непременном условии решительного действия со стороны логического Я во имя жизненной функциональности. Психотерапия на основе экзистенциального подхода как раз и состоит в том, чтобы помочь индивиду пойти именно по такому пути решения проблемы фрустрации.

Очень часто человек в состоянии фрустрации, пытаясь защитить себя, прибегает к механизму отмщения, который обладает многообразными формами и пронизывает все существование субъекта. Для фрустрированного человека отмщение становится единственно возможной стратегией, которую он использует как на сознательном, так и бессознательном уровне с целью разрушения непреодолимого для него иными способами препятствия, несмотря на риск и опасность, которые стоят за этим.

Предпосылки для появления потребности в отмщении как одной из форм негативной психологии следует, прежде всего, искать во фрустрации среды, в которой воспитывался индивид. Причина возникновения и накопления у него чувства ненависти зачастую связана с тем, что он не был принят или - вовсе отвергнут этой средой. Ненависть скрыта пока индивид находится в состоянии зависимости: сначала от матери, а затем от доминирующего члена среды. Далее она подкрепляется в процессе повторных действий и усиливается из-за возникновения трансфера между партнерами, а затем переходит в привычку.

Потребности в отмщении также способствуют такие факторы, как фрустрация матери или воспитателя в функции матери, что сопряжено с их компенсацией за счет ребенка, превращая его в партнера на уровне симбиотической связи. В этих условиях развиваются особая чувствительность ребенка, высокий уровень притязаний и неадекватная потребность в поощрении и вознаграждении. Желание мстить также связано с наличием проекции. Часто люди обрушиваются на своих партнеров со странной злобой, которую можно объяснить только наличием карательной проекции. Они испытывают потребность в том, чтобы покарать другого человека, проецируя на него собственный проступок. Мне вспоминается короткий рассказ Чехова «Не в духе». Глава семьи переживает по поводу того, что по собственной глупости накануне проиграл восемь рублей в карты. В соседней комнате сын вслух читает и заучивает наизусть стихотворение Пушкина, каждая строка которого вызывает у отца неприятные ассоциации с проигрышем и повышает градус необоснованного раздражения. В конце концов, отец кричит: «Ваня! Иди, я тебя высеку…» Я, конечно, привел простой и в чем-то анекдотичный пример, но, на мой взгляд, очень показательный. Чехов мастерски умел точно и убедительно отображать феноменологию психического.

Вспоминается также пример из моей практики. При проведении очередного тренинга на тему партнерских взаимоотношений одна из участниц рассказала о тяжелом эпизоде из своей личной истории. Несколько лет назад она должна была выйти замуж. Но её подруга приложила огромные усилия, чтобы расстроить свадьбу. Причина состояла в том, что незадолго до этого из-за каких-то семейных проблем сорвалось замужество подруги. И она прибегла к грубой форме отмщения, не справившись с собственной фрустрацией. И это даже не «око за око», а «око» за то, что «плохо мне».

При рассмотрении причин потребности в отмщении следует иметь в виду феномен идентификации, когда индивид отождествляет себя с героической в его понимании личностью, способной разрушать и мстить за якобы нанесенные обиды. При наличии поощрения, как со стороны самого индивида, так и социума такая потребность фиксируется. Вследствие этого может возникнуть проективная идентификация «анального характера», как утверждал Зигмунд Фрейд. В этом случае субъект оккупирует объект с целью нанесения ему вреда и установления контроля над ним. Таким образом, Я уже не отражает собственной реальности. Оно воспринимает и усваивает происходящее, опираясь на некую внедренную программу, которая представляется в виде разнообразных проявлений жизни. В результате этого реальность субъекта фальсифицируется и приобретает свойства манипулятора на бессознательном уровне.

Помимо той феноменологии механизма отмщения, которая лежит на поверхности (кровная месть, физическое уничтожение врага, возмездие в процессе военных действий и т.д.) и имеет социально-культурологические корни, существует множество завуалированных форм проявления механизма отмщения, имеющих глубокую психологическую основу.

В этой связи следует, на мой взгляд, прежде всего, рассмотреть часто встречающуюся разновидность отмщения, в основе которой лежит соперничество и конкуренция. В процессе исследования такого психологического явления, как агрессивность, психологи обратили внимание на так называемую базовую, или позитивную, агрессивность. Она имеет место там, где речь идет о самозащите, самоутверждении, об инстинкте самосохранения организма. То есть любой организм в процессе существования, роста, адаптации обеспечивает свое самосохранение посредством обмена веществ, предполагающего поглощение. А это - не что иное как агрессивность, правда, позитивная.

Но когда агрессивность как наиболее очевидный инстинкт приобретает в процессе своего развития разрушительную тенденцию по отношению к другой индивидуации, это означает, что основной составляющей жизни угрожает фрустрация, нацеленная на минимизацию внутри или вовне. Как правило, в таком случае индивид прибегает к наиболее простому выходу для решения своей проблемы и обвиняет другого человека или группу людей в её возникновении. Но одного обвинения индивиду недостаточно. Он приступает к минимизации «виноватого», которая может выражаться в распространении о нем лживой информации, в попытках принижать его достоинства или применять по отношению к нему необоснованные атаки и провокации. Затем, вступив в симбиоз с «виноватым» под воздействием комплексов или сознательно, индивид начинает осуществление своих разрушительных замыслов.

Подобное явление нередко наблюдается в в процессе конкуренции, которая сама по себе, как известно, ведет к возникновению новых технологий, более качественных товаров, услуг, способствует определенному развитию в области культуры и т.д. Но, к сожалению, довольно часто эффективное достижение подменяется весьма скромным результатом. И происходит это из-за действий, в основе которых лежит не эволюция индивида, лидера группы, сообщества, а тенденция к поглощению, самоутверждению, обретению власти за счет тех, кто наделен витальной креативностью, путем их минимизации или разрушения с помощью защитного механизма отмщения. В результате мнимую победу одерживает психология посредственности.

Как неоднократно отмечали Эрих Фромм, Ролло Мэй, Антонио Менегетти, это находит свое проявление в сфере политики, когда образуются диктаторские, тоталитарные режимы; государства, сообщества с посредственным уровнем экономики; в сфере национальных отношений, когда одна нация претендует на превосходство за счет других вплоть до их полного уничтожения; в области науки, искусства, когда, например, деятель культуры, занимающий лидерские позиции, сначала использует, а затем минимизирует и устраняет растущую творческую личность, открывая дорогу посредственности. Естественно, плата за такой способ самоутверждения и преодоления фрустрации слишком высока, так как оценивается жизнью индивида, социума. Это тем более опасно, что в массе своей люди, которые сначала являются наблюдателями, а затем вовлекаются в симбиоз в качестве соучастников, извлекающих иллюзорные выгоды, не осознают или не хотят осознавать (имеет место процесс вытеснения), содержания, сути ситуации и обстоятельств, строящихся на базе разрушительного механизма отмщения.

Психологи отмечают, что лидер деструктивного толка привлекателен для людей, психически зависимых или с вытесненной агрессивностью. Фрустрация может повлечь за собой разрушительную агрессивность в качестве привычки, в силу чего инстинкт самосохранения перестает быть приматом индивида и направляется на осуществление захвата с целью выживания в деструктивном смысле. В дальнейшем захват перерастает в саморазрушение индивида. Таким образом, фрустрация, защищаясь посредством механизма отмщения, порождает новую фрустрацию, в результате чего образуется замкнутый круг.

Психосоматическая патология также представляет собой фенономенологическую картину психологии отмщения. Так, например, фрустрированный индивид проецирует свою нерешенную проблему на собственную соматическую область, поражая какой-либо из самых чувствительных, жизненно важных органов, и таким образом осуществляет по отношению к себе стратегию отмщения. Дочь, находящаяся в симбиотической связи с матерью (причем не имеет значения, жива ли мать), может отомстить ей за свою несостоятельность в сексуальной жизни или социальной сфере посредством серьезного заболевания, возведенного на уровень мазохизма. Сын, идентифицировавшийся на бессознательном уровне с образом матери, может осуществить стратегию отмщения путем неприятия своего пола и стать гомосексуалистом, у которого при этом наблюдаются ярко выраженные симптомы невроза. Множество наркоманов именно посредством этого механизма мстят родителям на бессознательном уровне за то, что их в детстве сориентировали на высокую степень поощрения, и они не смогли адаптироваться, вписаться в нормальную социальную среду, получив «вознаграждение» в виде пропуска в сообщество наркоманов. Это имеет также отношение и к людям, страдающим алкоголизмом.

Психологическая стратегия отмщения просматривается также и в выборе поведенческой модели. Жадность, зависть, леность, инфантильность, робость, застенчивость и т.д., то есть все, что возникает в результате вытеснения и мешает функциональному развитию личности, часто является не чем иным, как способом отмщения другим и себе за свою психологическую зависимость на семантическом уровне.

Я хотел бы привести в качестве примера ленту известного российского кинорежиссера Андрея Звягинцева «Елена». В этом, на мой взгляд, сильном психологическом фильме показана семья, где каждый по-своему фрустрирован. Главная героиня, Елена, уже не молодая женщина, является латентным негативным лидером данного сообщества. Несмотря на своё лидерство, она финансово зависит от очень обеспеченного мужа, бизнесмена. Кстати, для обоих этот брак – второй: познакомились в больнице, где он лежал с инфарктом, а она, будучи хорошей медсестрой, его выхаживала. И в браке Елена так и осталась своеобразным представителем «обслуживающего персонала», обеспечивающим порядок в шикарной квартире мужа. А он зависел от уровня её внимания к тому, что составляло бытовую часть его дня. Помимо этой повседневной заботы, Елена взяла на себя обязательство содержать своего сына и его семью. Ленивый и инфантильный, он нигде не работает. Только что родился второй ребенок. Первый – юноша, который с грехом пополам оканчивает среднюю школу. Навещая сына, Елена каждый раз попадает в обстановку неубранной квартиры, в которой царит безразличие и безответственность со стороны её обитателей. Не только квартира, но и дом, и район на окраине города – депрессивные. Цель визитов Елены к сыну состоит в том, чтобы привезти продукты и деньги. Естественно, что так она не только поощряет инфантильность и иждивенческую позицию этой семьи, но и подкрепляет свою роль лидера. Деньгами она развращает родных и в то же время манипулирует ими.

Муж обо всем знает и выражает свое несогласие с подобным отношением к семье. Однако всё продолжается, и более того – возникает острая проблема. Чтобы избежать службы в армии, внуку Елены нужно непременно поступить в институт. Но с его слишком посредственными знаниями речь может идти только о взятке и платном обучении. Сумма – очень большая. И Елена рискнула обратиться к мужу с просьбой о финансовой помощи. Он возмущен, но, тем не менее, берет несколько дней на размышление, после чего дает отрицательный ответ.

Разговор был неприятным, жестким, однако без элементов скандала. Муж вновь прибег к аргументам в отношении того, что деньги в любом случае нужно заработать. Он имел в виду сына Елены. А такому внуку служба в армии пошла бы только на пользу. В ответ Елена высказала упреки в адрес состоятельных людей вообще и бизнесменов в частности, завершив свой негромкий монолог словами: «Последние станут первыми». По моему мнению, именно в этот момент Елена приступила к осуществлению стратегии отмщения, к которой на бессознательном уровне она готовилась давно.

Отказ мужа от помощи, в результате чего Елена почувствовала себя обиженной и униженной, явился триггером. Она, конечно, не могла предвидеть последовавшую цепь событий, но воспользовалась случаем и совершила то, к чему была готова. У мужа вскоре после их разговора был сердечный приступ, и он попал в больницу со вторым инфарктом. После этого задачей Елены стал уход за мужем дома: уколы, таблетки, особое питание и т.д. Он поправлялся, хотя режим оставался постельным. В связи со своими проблемами с сердцем муж решил написать черновик завещания, готовясь к встрече со своим адвокатом. При этом он решил прочитать Елене составленный текст. Из него она узнала, что ей предназначается такая часть наследства (у мужа была взрослая дочь от первого брака), которая в дальнейшем не позволит содержать семью сына.

И тогда Елена поняла, что действовать надо именно сейчас. Она должна отомстить мужу за всё. За то, что он – иной. За то, что он состоялся. За его отказ помочь и за его правоту в этом вопросе. За то, что она и её семья никогда не изменится, за их и свою посредственность. Спокойно, хладнокровно Елена со знанием дела приготовила лекарство для очередного приема, добавив к обычному средству тот компонент, который неминуемо вызывает летальный исход в сочетании с рекомендованным лекарством. Муж уснул и больше не проснулся. Убедившись в том, что он мертв, Елена немедленно сожгла черновик завещания. А в ящик прикроватной тумбочки положила упаковку добавленного ею лекарства. После этого она вызвала скорую помощь. Причем Елена сама обратила внимание врача на наличие опасного в данном случае медикамента и сказала о том, что не видела его раньше. Далее задача Елены упрощалась. Не теряя времени, она вынула из сейфа все имеющиеся деньги мужа и поехала к сыну. Всё последующее – встреча с дочерью мужа, его адвокатом, похороны со слезами – прошло в привычном для этого события ритме.

Знаковыми являются последние сцены фильма, которые, как мне кажется, по своей силе превосходят даже кадры молчаливой подготовки к убийству. В уже знакомой шикарной квартире покойного мужа Елены собирается её семья. В гостиной сын, сидя с открытой бутылкой пива на диване, рассуждает о том, кто из них и где разместится в этих комнатах. Внук Елены в это время смотрит с балкона на играющих в волейбол сверстников, теперь уже соседей. Спортплощадка – качественная. Вокруг чисто и уютно. Это так контрастирует с кадрами его жестоких драк с соседскими мальчишками на пустыре.

А в спальне на постели покойного мужа Елены лежит малыш. Этот кадр – сильная метафора. С одной стороны, малыш символизирует начало новой жизни, нового пути и изменение смыслов. В то же время я вижу этого маленького ребенка, словно, в прокрустовом ложе, которое означает не что иное, как пространство с жесткими границами, куда помещают нечто, принося в жертву очень важное и существенное. И в это прокрустово ложе Елена своими поступками поместила и всех остальных членов семьи, включая себя.

Результатом стратегии отмщения в данном случае является отсутствие мотивации к положительным изменениям и развитию со стороны каждого члена семьи. Елена своим преступлением обеспечила их всех правом пользоваться благами, заработанными талантом другого человека. Теперь они тем более останутся такими, какими были всегда. Так что действительно «последние стали первыми», как и заявляла Елена. Место креативности заняла посредственность. В одной из своих недавних лекций профессор Александр Асмолов уже в который раз высказал утверждение о том, что отказ индивида от изменений, от личностного роста не может не привести к обыденности, посредственности и даже деградации. И это потому опасно, что отражается на состоянии общества в целом.

Возвращаясь к истории героини фильма, не стоит заблуждаться в том, что мы имеем дело со слепой материнской любовью, которая прибегла к чудовищному средству ради семьи. Это предположение лежит на поверхности, поэтому обратить на него внимание проще всего. Однако в основе поступка Елены скрывается разрушительное начало по отношению к семье. Типология таких индивидуаций проявляется в постоянном подчинении себе тех, кто от них зависит, и поддержании, таким образом, взятой на себя роли лидеров. Добытые преступным путем средства не будут использованы на позитивные изменения членов семьи, поскольку в этом случае Елена утратила бы своё влияние. С помощью поддержания имеющего место «статуса кво» она совершает акт отмщения по отношению к семье.

Причинами подобного поведения являются полученные прежде психологические травмы и внутреннее напряжение, выражающиеся во фрустрации. Ни один кадр фильма не указывает на то, что Елена довольна жизнью и счастлива. Её фрустрация имеет постоянный характер. Для Елены отмщение, пусть и на бессознательном уровне, является инструментом борьбы с собственной фрустрацией. Направляя разрушительную энергию вовне, она получает так называемое «вторичное удовольствие», которое является не чем иным, как самообманом, «самореализацией» с отрицательным знаком. Тем самым Елена разрушает и себя. Хотел бы отметить, что в этой части истории Елены нет ничего удивительного. Подобный архетип поведения насчитывает не одно тысячелетие и, к сожалению, не утрачивает своей актуальности. Довольно часто фрустрированный индивид берет на себя миссию якобы спасителя кого-либо от надуманной проблемы и тем самым ведет к разрушению всех, включая самого себя.

Думаю, не случайно один из известных британских продюсеров обратился к Андрею Звягинцеву с предложением снять фильм «Елена» на территории Великобритании с участием британских актеров. Проблематика, заявленная в сценарии, показалась продюсеру очень важной и актуальной. Правда, режиссер, как он сам об этом рассказывал, отказался от предложения в связи с тем, что недостаточно хорошо знал британских актеров и не рискнул ошибиться в процессе кастинга.

Естественно, что феноменология стратегии отмщения чрезвычайно обширна. И вряд ли уместно в данном сообщении пытаться продолжить этот бесконечный ряд. Важно то, что критерии и инструменты экзистенционального анализа дают возможность определить вышеуказанную динамику и в дальнейшем проводить коррекцию с помощью психотерапии.